Листая памяти страницы

Весна 1958года. Директор наше­го завода № 634 (тогда он назы­вался "Омэлектроточприбор"), Алексей Григорьевич Курочкин, вернув­шись из облсовнархоза, зашел к главно­му инженеру, В.Е. Башаеву: "Василий Ефимович, наши соседи с завода имени карла маркса получили задание на ос­воение какой-то ракетно-космической продукции. Они съездили куда надо и доложили начальству, что приборы с подвижными рамками, которые им предложили выпускать, очень похожи на наши электроизмерительные прибо­ры со стрелками. Областное руководст­во предлагает нам срочно освоить эту продукцию. Придется срочно ехать в москву к какому-то главному конструк­тору Пилюгину и посмотреть, что это за приборы".

С этого разговора и начался совер­шенно особый период в жизни нашего завода, продолжающийся вот уже 50 лет. Эти годы связаны с освоением и производством специальных бортовых приборов - акселерометров, или изме­рительно-преобразовательных головок
(ИПГ), разработанных коллективом для систем управления стартом и полетом ра­кет при личном участии Н.А. Пилюгина.

А начинали мы на эвакуированном в 1941 году из Киева заводе со взрывате­лей для морских мин, измерительных приборов для зенитной артиллерии, ап­паратуры для размагничивания кораб­лей и т. д.

После нашего главного инженера к Пилюгину зачастили и другие заводчане. Для приемки конструкторской, техноло­гической и нормативной документации на саму продукцию и на испытательную аппаратуру были созданы группы из специалистов СКБ завода - конструкто­ров и технологов. К работе подключили коллектив сборщиков опытных партий, механиков высшего разряда из опытно­го и инструментального цехов, ведущих специалистов основных служб завода. С началом этого производства на заводе связаны и драматические, и забавные истории. Вот одна из них.

Молодой, только что принятый на завод работник отдела снабжения, В.В. Копейкин, прибыл в столицу с зада­нием помочь в обеспечении первого вы­пуска продукции очень специфичными материалами, никогда до этого не при­менявшимися на заводе. А достать их, тем более в небольших количествах и за столь короткое время, не позволяла си­стема централизованного снабжения. Зайдя в кабинет главного конструктора Н.А. Пилюгина (он сидел тогда на Авиа­моторной улице, в самом простом кабине­те, безо всяких там "стражей"-секретарей), Володя энергично пожал протянутую руку и, положив бумаги на стол, весьма категоричным тоном сказал: "Василий Ефимович велел передать вам привет и просил подписать вот эти письма!" Пи­люгин быстро просмотрел бумаги, напи­сал на них поручения работникам сво­его НИИ и опытного завода, возвратил их просителю и вдруг спросил: "Прости­те, а кто такой Василий Ефимович?" Ви­димо, единственная встреча с В.Е. Башаевым не отложилась в его памяти, за­то неожиданный напор делового снаб­женца произвел впечатление. Но самое важное уже было сделано: виза главно­го позволила за несколько дней полу­чить все необходимое и привезти в Омск. К тому же она оставила добрый след в душе невольных свидетелей того разговора и рассказавших мне об этом случае...

Наибольшую сложность при отладке производства ИПГ вызвало одно сани­тарно-техническое требование к поме­щению - минимальное количество пы­ли. Ведь по бытовым меркам нельзя считать запыленным помещение, где на один квадратный сантиметр стеклянной пластинки за один час из воздуха выпа­дет всего несколько пылинок размером 1-2 микрона (т. е. тысячных долей мил­лиметра). Такое "загрязнение" мы мог­ли рассмотреть только через микроскоп при большом увеличении. Но таковы были требования документации, норма, по которой начиналось или останавли­валось производство на сборочном уча­стке. Соответствует норме - работает участок, не соответствует - прекращай работу, проводи очередную уборку не только пола, но и стен, узлов вентиля­ции, аппаратуры, рабочих мест, чистку обуви, спецкостюмов... Нам приходи­лось решать вопросы вакуумной чистоты своими способами, а главное - быстро.

Думаю, что помогла в том очень твер­дая, принципиальная политика несколь­ких специалистов. Во-первых, жесткая позиция со стороны постоянных пред­ставителей НИИАП - начальника сбо­рочного цеха опытного завода М.З. Фан штейна и ведущего разработчика ИПГ Л.А. Гартеля. Откликаясь на призывы нашего руководства помочь, пилюгинцы первым делом проверяли запыленность на сборочном участке ИПГ. Бывали случаи, когда они отказывались решать наши технические вопросы и просили отметить им "прибытие-убытие" в ко­мандировках - "пока не обеспечите ус­тойчивого показателя по запыленности сборочного участка - никакие наши со­веты не помогут!"

Это жесткое требование побудило за­водские службы искать дополнительные способы повышения уровня чистоты сборочного участка. А главное - мыть и чистить участок ежедневно и постоян­но. Однако должен признать, что много полезного дал нам и опыт харьковского завода "Коммунар".

После испытаний первых партий при­боров, собранных в Омске из деталей, присланных головным институтом, а по­том из деталей, изготовленных на месте, оказалось, что продукция получается! Испытывали ее не только на фирме Пи­люгина, но и на серийных головных предприятиях в Харькове, Саратове, Свердловске. Практически везде омские ИПГ показали себя с лучшей стороны. А тут еще и довольно большие заказы на­чал подбрасывать Омский совнархоз.

Я точно не помню, какую именно си­стему управления первой разработали в НПОАП с использованием ИПГ перво­го поколения - для королевской Р-7 или янгелевской P-12 (8К63). Но наш "Электроточприбор" привлекли к выпу­ску приборов, чтобы наладить в регио­не производство комплекса Р-12. Уже потом, видимо, с учетом достигнутых показателей качества и надежности на­ших изделий, нам стали выдавать зака­зы для СУ других боевых ракет и ракет- носителей.

Об истории создания принципиально нового бортового акселерометра нам рассказал невольный инициатор собы­тий Л.А. Гартель. Дело в том, что разра­ботке головки В142 предшествовали в начале 50-х годов испытания трофейных акселерометров с индуктивным датчи­ком угла и внутрирамочной магнитной системой. Эти испытания проводил Л.А. Гартель, будущий ведущий разра­ботчик-специалист по датчикам. Ознако­мившись с неутешительными выводами о высокой нестабильности параметров и непредсказуемости основных характе­ристик трофейного датчика, Николай Алексеевич Пилюгин предложил участ­никам совещания подумать над совер­шенствованием конструкции датчика, учитывая работу двигателей ракеты.

Конкретные предложения по модер­низации конструкции прибора прорабо­тали и вынесли на рассмотрение ведущие специалисты института В.Л. Лапыгин,

1. Г. Сергеев, Ю.С. Шиманский и М.З. Файнштейн - главные "идеологи" чувствительного элемента для систем стабилизации движения. Эти принципы построения прибора реализовали кон­структоры В.Г. Коровин и Н.Н. Рубин- файн. Так возникла ИПГ В142 для сис­темы управления ракетой Р-7 (или блок 1В142).

Лев Александрович недавно поинте­ресовался, выпускается ли сейчас это изделие. Получив утвердительный от­вет, он сказал удивившую меня фразу: "Да его пора вносить в Книгу рекордов Гиннесса! Уверен, в истории отечествен­ной, да и мировой космонавтики нет прибора, который, будучи разработан более полувека назад для боевых ракет, продолжал бы и сегодня свою службу в гражданской космонавтике!" А потом добавил: "Если этот прибор еще выпус­кается, то в год 100-летия со дня рожде­ния главного идеолога этого конкретно­го прибора - академика Пилюгина - этой разработке с безупречной репута­цией по качеству и надежности испол­нится 55 лет".

И все это, несмотря на проведенные институтом и харьковским ОКБ 25 моди­фикаций систем управления носителей на базе Р-7!

Из-за "капризов" новичка приходи­лось часто общаться с разработчиком Л.Н. Орловым и его сотрудниками, а так­же со специалистами опытного цеха - начальником цеха М.З. Фанштейном, мастером, а затем начальником цеха

1. И. Михайловым, Героем Соцтруда. Оба не раз приезжали в Омск и посещали соседний завод им. К. Маркса, где про­изводилась увязка наших ИПГ В139М с электронными блоками и электролити­ческими ячейками.

Надо отметить доброжелательное от­ношение к нашим просьбам о помощи, прежде всего - со стороны самого Пи­люгина, хотя лично к нему представите­ли нашего завода обращались редко. Такая же доброжелательность исходила от руководителей подразделений ин­ститута - Г.Н. Глазкова, В.Л. Лапыгина, Ф.А. Ломако, В.Г. Сергеева, И.Ц. Гальпе­рина, Б.Е. Бердичевского, А.Б. Керпеля, Л.Н. Орлова и других. Она ощущалась в общении с конструкторами В.Г. Корови­ным, Н.Н. Рубинфайн, специалистами Л.К. Кротовым, Э.Н. Кашеваровым, Р.М. Георгадзе и, конечно, Л.А. Гарте- лем. Наказ "помогать производителям наших приборов" исходил от самого главного конструктора.

Что произвело на меня как на руко­водителя специального конструктор­ского бюро завода сильное впечатле­ние? Уже после первого посещения института и личной встречи с Николаем. Алексеевичем последовала быстрая ре­акция на наши просьбы, его желание помочь разобраться с проблемой "тор­можения" как делом, так и добрым со­ветом. Поразила скорость исполнения наших заказов на изготовление и пере­дачу заводу образцов аппаратуры, пер­вых комплектов деталей, технической документации. Хочу подчеркнуть, что после переезда института в Зюзино все заказы, в том числе на изменения кон­структорской документации, отдел тех­нической документации фактически выполнял за день-два, в отличие от раз­работчиков аппаратуры для морских мин, сложных датчиков, локомотивных скоростемеров.

Наши конструкторы всегда вспомина­ли теплым словом институт на Калуж­ской заставе в Москве, особенно после того, как техническое сопровождение нашей продукции было передано в Харь­ков, хотя со специалистами и руководст­вом завода "Коммунар" и СКВ (А.М. Гинзбург, Л.Л. Балашов и др.) у нас сло­жились нормальные отношения.

Производство прибора В142 было по­ставлено на поток уже в начале 1959 го­да. Сложно, с нервами, с неизбежными хлопотами - но в серию. А вот при осво­ении второго прибора - В 139 - нам на­ряду с технологическими "заморочками" (точное изготовление деталей и узлов, обеспечение санитарно-технических норм по "незапыленности") пришлось решать и проблему сопряжения нашего датчика ИПГ В139 с комплектом борто­вой электронной аппаратуры и электро­литическими ячейками "памяти", кото­рый выпускал наш сосед, завод имени К. Маркса. Никто не представлял себе всей сложности этой операции. Однако в кратчайшие сроки, в том же 1959 году, мы начали это весьма и весьма непро­стое "поточное"производство.

В 1961 году завод приступил к освое­нию ИПГ второго поколения (Ф142, Д142, Д242), разработанных теми же не­угомонными Львом Гартелем и конструк­торами Владимиром Коровиным и На­тальей Рубинфайн. Опять командировки в Москву - приемка документации, об­разцов, знакомство с особенностями но­вых техпроцессов. Это поколение "су­хих" ИПГ, уже с большей степенью защиты внутренних "нежных" механиз­мов от внешней среды. Их корпус "про­мыт" чистым воздухом, заполнен после окончательной готовности инертным га­зом, герметизирован высокочастотной запайкой по всему контуру одновремен­но. Электрические выводы - через метал­лостеклянные изоляторы, их запайка - тоже высокочастотная.

К тому времени мы уже убедились в высокой степени отработанности техни­ческой документации у пилюгинцев. В свою очередь и нам удалось впоследст­вии помочь НИИАП (после его переезда на юго-запад Москвы) своими кадрами. Нашего конструктора Любовь Никола­евну Клешнину, ведущую по ИПГ и мо­торам, с удовольствием принял Влади­мир Григорьевич Коровин, когда она переехала в Москву. Принял и не ошиб­ся - до самой пенсии проработала Лю­бовь Николаевна в институте и стала одним из лучших специалистов конст­рукторского отдела, неутомимым обще­ственником.

Уже сложившийся коллектив специ­альной лаборатории СКБ под руководст­вом талантливого самородка Ю.Г. Якунь- кина довольно быстро обеспечил производство специальной аппарату­рой. Специалисты СКБ, цеха, ОТК и за­казчика, намаявшись на климатических испытаниях ИПГ, капитально дообору­довали климатические испытательные камеры. В этих камерах выдерживают­ся все условия для проверки основных параметров, в том числе зависящие от силы земного тяготения, сверхточной вертикальности или горизонтальности осей приборов в условиях сильнейшей жары или холода. Одновременно реша­лись и вопросы помехозащищенности оборудования.

Совнархоз вскоре "уговорил" руко­водителей нашего завода освоить про­изводство прецизионных шаговых дви­гателей для ракетных комплексов - шагового мотора МШ-5 для 8К63. Опыт­ную партию мы выдали в 1958 году, а в 1959-м начали серийное производство моторов, выпустив за 8 лет довольно значительное их количество.

Конструкторскую документацию для этого изделия также разрабатывала фирма Пилюгина. Качество отработки конструкторской и технологической до­кументации в целом, как обычно у мос­ковских коллег, было высоким. Для обеспечения высоких требований к из­делию требовалось лишь точно соблю­дать документацию.

Разработку разных видов шаговых приводов осуществляло подразделе­ние во главе с кандидатом технических наук А.Б. Керпелем, человеком, весьма эрудированным в области точнейшей механики.

С 1961 года по предложению Омского совнархоза наш завод освоил произ­водство и других видов шаговых двига­телей - малогабаритных реверсивных двигателей МШР (1961-1965 гг.) и МШР-1 (1962-1965 гг.). По заказу пилюгинцев мы выпустили партию модифицирован­ных двигателей МШ-5 - под шифром ЦР 6 (1961-1963 гг.), что было связано с раз­вертыванием производства на омском заводе № 166 боевой ракеты Р-16.

Последнее творение НПОАП на ниве точной механики - малогабаритный шаговый двигатель МШР-2А - наш за­вод освоил чуть позже. Основное на­значение этих точных изделий - приво­ды программных механизмов. Выпуск высотных реле и шаговых двигателей стал для завода временным явлением. Развитие электроники и вычислитель­ной техники привело к иным конструк­тивным решениям для программных ме­ханизмов в бортовой аппаратуре, а поставленные нами приборы удовле­творили потребности и боевой техники, и космических проектов.

Специалисты лабораторий и конст­рукторы НИИАП (НИИ-885) помогали нам в отработке методов совершенст­вования и повышении достоверности испытаний ИПГ, несмотря на то, что вскоре после освоения производства первых приборов было принято реше­ние о передаче конструкторской доку­ментации для серийного технического сопровождения в ОКБ харьковского за­вода "Коммунар". Примеров консульта­ций и технической помощи со стороны специалистов и руководства НИИАП можно привести немало.

Существенную помощь в испытаниях модернизированных ИПГ и принятии решения о введении их в серийную кон­структорскую документацию оказали конструкторы В.Г. Коровин, Н.Н. Рубин- файн, руководитель лаборатории НИИ А.Э. Бауман, бывший подводник, контр­адмирал, неоднократно посещавший наш завод для координации совместных действий.

И.И. Иванонькив, начальник лабо­ратории надежности нашего СКБ, вспо­минает, как много лет совместно с НИИ-885 в лаборатории исследовались показатели надежности ИПГ и шаговых моторов, выпускаемых по документа­ции института. Программа испытаний, согласованная с Б.Е. Бердичевским, включала информацию о качестве про­дукции в процессе производства, при­емки ОТК и представителем заказчика, а также сведения о рекламациях при поставках продукции и об отказах при эксплуатации в воинских частях, при пусках боевой и космической ракетной техники.

По комплексной оценке Б.Е. Берди­чевского, надежность ИПГ и шаговых моторов производства нашего завода имела постоянно высокий уровень. На­пример, за 1979-1980 гг. - выше 0,99! Косвенным подтверждением высокого качества и надежности ИПГ могут яв­ляться результаты ликвидации боевых ракет Р-12 (по Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности от 1987 г.). За 30 лет из 905 пусков 97% были успешными, а из 170 пусков в 1991 году успешными оказались все!

Омичи воздают должное академику Н.А. Пилюгину - создателю первых оте­чественных бортовых акселерометров, многолетняя эксплуатация которых дос­тойно подтвердила правильность выбо­ра технических решений коллективом талантливых разработчиков НИИ-885. Дальнейшее развитие этой номенклату­ры важнейших элементов систем управ­ления стартом и полетом пошло по перспективному пути, намеченному ака­демиком. Подтверждение тому - коли­чество запущенных ракет-носителей с аппаратурой СУ на базе "сухих" ИПГ (по состоянию на октябрь 2007 г.):

- PH "Союз" самарского ЦСКБ "Прог­ресс"- более 1725 пусков;

- PH "Космос-1", "Космос-ЗМ", "Ин­теркосмос" производства омского ПО "Полет" и красноярского "Красмаш" - не менее 740 пусков.

Мы благодарны Николаю Алексеевичу Пилюгину и за "общественное вмеша­тельство" - ходатайство перед Федера­цией космонавтики СССР о награждении коллектива нашего завода дипломом имени Ю.А.Гагарина. Мы признательны руководителям и коллективу института за благожелательное отношение к пред­ложению нашего завода накануне 75-ле- тия со дня рождения Н.А. Пилюгина уч­редить памятную медаль и реализацию этой инициативы совместно с Федераци­ей космонавтики в 1983 и 1988 годах.

Более 20 работников завода удостоены этой почетной награды.

Хотелось бы от имени специалистов, рабочих и служащих омского ПО "Элект- роточприбор", последние десятилетия жизни которых крепко связаны с освое­нием и производством продукции, соз­данной под руководством и при личном участии Николая Алексеевича, от имени руководителей предприятия и ветера­нов завода поблагодарить коллектив НПЦ автоматики и приборостроения имени академика Н.А.Пилюгина за мно­голетнее и плодотворное для всех сот­рудничество и пожелать новыми свер­шениями и планами встретить юбилей своего первого Главного конструктора.